Как маленькому музею на краю земли сохранить любовь посетителя и заработать на жизнь

Как маленькому музею на краю земли сохранить любовь посетителя и заработать на жизнь
Фото: www.prochukotku.ru

Музеи давно перестали быть просто хранителями «старины». Называясь теперь часто модным словом «площадка», «храмы муз» пробуют разные форматы для привлечения внимания жителей своих территорий и гостей, не гнушаясь и развлекательным. Что делать небольшому провинциальному музею там, где население, если не уменьшается, то в лучшем случае остается в прежнем количестве? Как зарабатывать и сохранять сотрудников? Как не превратиться в клуб и где взять деньги на интересные проекты? Об этом главный редактор ИА «Чукотка» поговорил с директором Чаунского краеведческого музея Валерией Швец-Шуст .

Главный музейный хранитель самого северного города страны родилась в Алтайском крае, но уже давно может по праву называть себя певекчанкой.

– Еще ребенком меня привезли в Певек. Это был конец 60-х. Родители приехали работать, решать квартирный вопрос. Остались практически на всю жизнь, уезжали уже в 90-е годы. Мама проработала всю жизнь в газете «Полярная звезда», так что гуманитарная сфера – это наследственное. Папа был рабочим.

Закончила в Певеке школу и уехала учиться. Потом перевелась на заочное отделение и вернулась в Певек. Так получилось, совершенно случайно, что первым моим местом во время заочного обучения стал певекский Народный музей. Пошла туда работать, чтобы пересидеть до конца учебы. В итоге это стало делом всей жизни. В 80-е годы в дополнение к основной специальности «филолог» прошла переподготовку в Академии по музееведению.

Вы чувствуете, что музей пишет историю современности?

– Безусловно. Это очень важно. К сожалению, это мало кто понимает. Я сама пришла к этому сравнительно недавно. Мы собираем не только вещи, которые уже прошли испытание временем, но и современные. Уже через пять лет, когда их выставляешь на выставках, они вызывают подлинный интерес.А уж при нашей такой частой смене формаций и многих других вещей в нашем государстве, это тем более актуально.

Что это за вещи?

– Да все, что угодно. Знаете, мы недавно проводили акцию в музее – «Любите ли вы музей, как люблю его я?» – и задавали вопрос, «что может считаться музейным предметом». Варианты ответа были: картина, корзина, картонка. И вот мы объяснили людям, что и картина, и корзина, и картонка могут быть музейным предметом в зависимости от профиля музея и в зависимости от того, что представляет эта картонка.

Сбор этих вещей проходит в одностороннем порядке? Имею в виду, что вещи вы сами собираете, или люди к вам тоже идут?

– В городском округе Певек наш музей достаточно популярен. И не только мы идем к людям, но и люди приходят к нам и приносят какие-то вещи. Вы же понимаете, что Чукотка – это такая история, когда все мы здесь гости в определенном смысле. Рано или поздно люди уезжают, из Певека в том числе. Когда они уезжают, просто остаются такие предметы, которые туда (на новое место) они не повезут, а выбрасывать им жалко. Чаще всего сегодня это предметы истории техники, это очень интересно.

Вернемся от летописи к реальной жизни. Какая ситуация сейчас с кадрами в вашем музее?

– С кадрами у нас беда. Причин для этого очень много. Это мое видение. Во-первых, страшное слово «оптимизация». Она прошла совсем недавно, было гигантское сокращение, и на сегодняшний день наш музей не укомплектован штатным расписанием в соответствии со штатной моделью. Есть определенная модель, по которой в соответствии с определенными критериями в учреждении должно быть то или иное количество штатных сотрудников. Наш музей не укомплектован. Собственно, специалистов очень мало. И тут переходим ко второй проблеме – сегодня директор не является специалистом, а администратором, таким образом, я себя исключаю. Остается главный хранитель. У нас в фондах работает один человек – это неправильно даже по законодательству. Я сейчас говорю страшные вещи, но это неправильно, так не должно быть. Есть еще один специалист, который занимается массовой работой, плюс сотрудник, который работает в нашем структурном подразделении – сельском музее в Рыткучах.

Третья проблема заключается в том, что в свое время гуманитарные профессии утратили свою популярность и ценность. Не знаю точно в связи с чем, наверное, с маленькой зарплатой… Масса причин для этого. Получается, музейщиков молодых просто нет. Сегодня мы столкнулись с тем, что есть мое поколение, потом – большой пробел. Нынче, вроде, молодежь идет в гуманитарные специальности, движение есть. Представьте себе, я работаю в музее 40 лет, и за 40 лет мне единственный раз встретилась молодая женщина, которая пошла сознательно учиться на музейщика. Факт говорит сам за себя.

Чем музей сейчас зарабатывает и зарабатывает ли он вообще?

– Мы – муниципальное бюджетное учреждение культуры. Мы бюджет не формируем, а тратим. Я не против современных форм зарабатывания денег, но тут надо учитывать местные реалии. В Певеке очень мало приезжих. То есть, если мы поставим во главу угла вопрос зарабатывания денег, мы потеряем своего посетителя. Особенно детей. Поэтому мы не стали переходить в статус автономного или казенного учреждения. Объективно говоря, деньги мы не зарабатываем. Но, я уже отвечала на этот вопрос многим людям, учитывая, что бюджет нашего учреждения крайне невелик, мы идем другим путем. Мы собираем целевые пожертвования на конкретные цели, задачи и реальные проекты.

Когда мы закрутили первый проект, деньги было собрать трудно, дальше уже люди сами приносили деньги. В прошлом году наш внебюджетный фонд за счет целевых пожертвований составил почти полмиллиона рублей. Редкое автономное учреждение музейного типа в нашем округе может похвастаться таким внебюджетом. Я мониторила это на сайтах. Поэтому – что важнее? Формулировка «зарабатывание денег» или реальный конечный итог?

Я считаю, что второе. Мы покупаем оборудование за счет внебюджета, реализуем проекты, закрываем определенные ниши, которые необходимо закрывать. Мы пошли таким путем.

Все, что вы рассказали выше – о развитии музея, а что с зарплатами людей? Пресловутой индексации доходов в реальности нет, как с этим удается справляться?

– Ситуация сложная. Когда мои друзья в Москве спрашивают, какую зарплату я получаю, отвечаю, что никогда ее не скажу, потому что будете смеяться. Мы идем самым простым путем. Находим варианты премирования специалистов, которые работают хорошо, пытаемся доплачивать за счет каких-то вакансий. Эффективные контракты… Вот таким путем пошли. Потому что все равно же не все работают одинаково. К сожалению, как принято говорить, хотелось бы получать достойную зарплату. Я считаю, что в музеях зарплата низкая.

Порядка 5 000 человек посетило музей в 2017 году. Есть ли динамика в сторону увеличения посетителей?

– Динамики определенной не происходит. Это хорошо, я считаю. Нашему учреждению –41 год в этом году, оно уже перешло тот рубеж, когда были взлеты и падения. Я считаю, что, когда динамики нет, ни в ту, ни в другую сторону, это значит, учреждение работает стабильно. Количество жителей же небольшое, поэтому легко спрогнозировать посещаемость. Это нормальная посещаемость – в среднем 4500-5000 человек в год.

Опишите, пожалуйста, вашего гостя.

– Музей наш посещают все абсолютно. Самое интересно, что к нам даже гастарбайтеры приходят. Не знаю, нравится им или нет. Кто-то приходит второй и третий раз, кто-то приходит один раз, но отзывы очень хорошие. Это происходит не потому, что мы создали вокруг себя ореол уникальности и тишины, все-таки наш музей очень демократичный. Это некая площадка, некий культурный центр.

Почему эмблемой музея стал именно пеликен?

– Во-первых, это достаточно симпатичное существо. Мы когда издавали первый буклет про наш музей, просто выбрали красивую картинку, и так она прижилась у нас, что стала нашим логотипом. Это изображение пеликена, изготовленного в 20-е годы прошлого столетия в уэленской мастерской. Мы его широко используем везде, получилось очень симпатично. Символ удачи музея. Я считаю, что удача нам сопутствует.

В прошлом году музей занял первое место в городском конкурсе «Наша гордость». Что вы считаете своей гордостью как директора музея и своей личной?

– Постараюсь это корректно выразить. Когда мы в прошлом году получили это признание, честно, для меня это было полной неожиданностью. Потому что музей находился в ряду объектов природного, исторического значения, то есть не совсем равнозначных друг другу. Я посчитала, что это подлинно народное признание. На сегодняшний день неважно, ценит тебя начальство или нет, народ любит учреждение, значит – мы популярны, значит – мы интересны.

Что касается моих личных достижений, я считаю, что хороший трудоспособный коллектив – это самое главное. Сколько бы ни было идей, проектов, их невозможно воплотить, когда нет хорошего коллектива. Такое мое мнение по этому вопросу. Я считаю, что у нас замечательный коллектив. У нас удивительное соотношение – есть люди, которые отработали уже много лет, и есть совершенно молодые сотрудники. Понимаете, когда есть такое соотношение опыта зрелых работников и креатива, энергии молодых, получается блестящий результат. У нас одно из немногих учреждений, где практически нет текучки. Собственно, и статистика утверждает, я очень много про музеи читаю, что если человек отработал в музее свыше пяти лет, это уже пожизненно. Вот у нас так и получается. Значит, в коллективе нормальный микроклимат, значит, людям интересно работать, опять же при условии не самой большой заработной платы.

У вас есть какие-то активности или кружки для детей в музее?

– Мы называем это проектами или культурно-образовательными программами. Например, когда издавали книгу «Тепло очага яранги», там были и образовательные мероприятия, лекции, беседы, прослушивания, выставки.

Или проект «Юбилейные уроки истории». Дети ходили в музей и рисовали музейные предметы, что очень важно. Потом была издана замечательная полиграфическая продукция. Каждый визит в музей был целой историей.

Еще мы проводим много интерактивных занятий для детей, для определенной аудитории. Допустим, проходило интерактивное занятие «Путешествие по нацпарку«Берингия». Сначала дети послушали рассказ, затем собирали пазлы, прослеживали пути миграции древних животных и так далее.

Вернусь к вашим экспозициям. Цитата из статьи на сайте музея – «…. В 2004 году был открыт раздел «Чаун-Чукотка. Советский и постсоветский периоды», художественное решение этого зала погружает человека в «индустриальный» интерьер, который вызывает состояние подавленности, а в интерьере находятся все атрибуты социалистического периода – грамоты, орудия производства геологов, горняков и т.д…». Почему интерьер погружает в состояние подавленности?

– Понимаете в чем дело, это, конечно, очень сложно все. Потому что 30-е годы для Советского Союза были не самые радостные. В 70-е годы, когда я пришла работать (78-79 годы.– Примеч. ред.), говорилось, что наш музей должен стать музеем социалистических преобразований на Чукотке. Они же были не самые лучшие – эти преобразования. Может, «атмосфера подавленности» не совсем корректное выражение, но именно эту атмосферу мы хотели передать в нашем экспозиционном зале «Чаун Чукотка в постсоветский и советский периоды». Именно этот курс на индустриализацию, невзирая на то, что Чаунская тундра была богата совсем другим.

Немного в продолжение темы – вы писали на сайте о том, что до сих пор приходят письма с вопросами о судьбах заключенных того периода. Как вы работаете с этими письмами?

– Их не так много на самом деле, но приходят. Меня лично они очень трогают. Хотя, честно говорю, что проблемы ГУЛАГа я изнутри не знаю. Вижу только то, что я вижу – по книгам, по личным впечатлениям. Но когда приходят письма о том, что люди разыскивают своих бывших родственников или, наоборот, как последнее, когда правнук искал могилу прадеда в районе прииска Красноармейского, это очень трогает по-человечески. Мне очень хочется чем-то помочь, хотя помочь бывает сложно. Мы же не архив. Это скорее человеческое участие, чем какая-то помощь. Но это говорит о том, что люди помнят и, эта проблема очень важна и жива. Еще знаете, мне очень понравилось выражение директора музея «Истории ГУЛАГа» Романа Романова , который сказал: «Мы называем наш музей музеем совести». Глубокое выражение, и я теперь все проекты, связанные так или иначе с лагерем и Великой Отечественной, называю проектами совести.

В вашем музее более десяти тысяч экспонатов. Это какое-то планомерное пополнение? Как это происходит?

– Вообще, план комплектования музейных коллекций есть. Есть определенные темы, которые освещает Чаунский краеведческий музей. Но все равно не всегда можно спрогнозировать. Есть определенные коллекции, которые пополняются целенаправленно, чтобы создать более-менее полную картину в соответствии с нашей уставной деятельностью.

Знаете, как я говорю? В музее самый главный предмет – это музейный предмет, а самый главный человек – это посетитель. Чтобы посетителю было интересно. Очень важно не перейти грань. Очень важно не уйти только в хранение музейных ценностей – тогда мы превратимся в склад. Очень важно не уйти в сторону массовой работы – тогда мы превратимся в клуб или в красный уголок. То есть очень важно найти ту золотую середину, ту нишу, в которой ты останешься и музеем, и хранилищем, и будешь интересен посетителям.

Мы пополняемся регулярно, где-то в пределах 400-500 предметов в год.

Какой самый удивительный экспонат в коллекции музея?

– В силу того, что я работаю очень давно в этом музее, музейный фонд я знаю неплохо, есть ряд экспонатов, которые мне очень нравятся. К сожалению, наш музей не занимается наукой, то есть иногда приезжает какая-то экспедиция, и мы обращаемся к ним, они классифицируют и систематизируют какую-то маленькую коллекцию. Допустим, по археологии, еще что-то.

Я, пожалуй, люблю коллекции. Я очень люблю нашу коллекцию косторезного искусства. Она не такая роскошная как в музейном центре «Наследие Чукотки», но она очень хороша, очень популярна у посетителей. Мне очень нравится коллекция живописи и графики нашего музея. Мы ее стали формировать… У нас был замечательный художник – Сергей Новоселов, и вот его графические листы, акварели, гуаши – просто чудесные совершенно.

А что бы вам хотелось приобрести еще для музея? Скажем так, чтобы музей мог приобрести, получив какие-то экспонаты?

– Мы продолжаем пополнять коллекцию косторезного искусства. Очень нравится сравнительно недавно начавшая формироваться коллекция истории техники. Очень интересная, она привлекает в музей совершенно нового посетителя. Знаете, к технике же неравнодушны мужчины, и вот они с удовольствием идут смотреть ее. Началось все со старых фотоаппаратов. Много чего хочется приобрести.

Как живет отдел быта и этнографии в Рыткучах?

– Бедно живет. Музей на самом деле очень хороший и очень интересный. Село же совсем маленькое. Летом, когда случаются приезжие экспедиции, туда народ просто валом валит, потому что это самое настоящее… Это же не предметы, изготовленные для музея, это то, что взято из среды бытования. А не хватает буквально всего. Поэтому очень бедно живет музейный отдел.

Что вы еще любите, кроме музея? Чем вы увлекаетесь?

– Работа – это мое хобби, моя основная деятельность, я ее очень люблю. Когда я бываю в поездках, я очень люблю театр. Для меня работа – это роман по любви на всю жизнь (смеется).

Мы с этим музеем уже так сроднились… Росли, становились зрелыми – я как специалист, музей как учреждение, взаимно обогащались. У нас в фонде музея есть личные вещи, документы моих родителей. Они из тех, кто осваивал Север добровольно, скажем так.

На сегодняшний день я, наверное, смогла бы работать в любом музее. Сейчас же такая популярная точка зрения, что директором должен быть профессиональный управленец. Я не совсем с этим согласна. Считаю, что профессиональный управленец – это прекрасно. Но если человек не знает азов основной деятельности, он будет не очень хорошим руководителем организации. Культура – это такая тонкая материя, как и образование. Управление управлением, а знать азы – это очень важно. Я их знаю. Ну, в общем, знаете, «любите ли вы музей, как люблю его я»… (улыбается).

Вам нравится путешествовать?

– Ну как, по мере возможности. В отпуске, конечно.

У вас есть любимое место?

– Я очень коммуникабельный человек. Моментально обживаюсь, знакомлюсь с людьми. На самом деле, я почувствовала близость с городом Санкт-Петербургом. Моя бабушка корнями оттуда, может, это на каком-то генетическом уровне. Я не знаю, но настолько этот город стал мне близок… В конце 2017 года у нас же там прошла большущая выставка – «Территория Певек – самый северный город России». Удивительное место, удивительные люди, и коллектив того учреждения, где мы экспонировались, и люди, которые приходили туда. Поэтому думаю, я не ошиблась в выборе этого города, я не зря его полюбила.

Как вам удается делать передвижные выставки? Это же очень непростой по реализации и финансово затратный проект?

– Нет ничего невозможного, было бы желание. Опять же – у нас коллектив замечательный. Первая большая, очень масштабная выставка была у нас в анадырском музее в 2012 году. Собственно, она и называлась «Территория Певек». Это было 35-летие Чаунского музея. На втором этаже зал мы полностью заняли. Вторая выставка была в 2014 году в Москве. Это вообще был глобальный переезд. И третья еще была в Санкт-Петербурге. Это, в общем-то, желание людей.

Кто помогает организационно и финансово?

– Финансово? Знаете, как – эта помощь не в деньгах выражается. Где-то кто-то 20-30 килограммов бесплатно провезет. Но это очень важно, при этих ценах на авиаперевозки… Организационно решаем все сами.

Когда мы приехали в Санкт-Петербург, просто образовались волонтеры, которые помогали монтировать выставку, потом демонтировать, помогали в организации открытия. Студенты университета имени Герцена – просто дети, внуки геологов, которые осваивали Чаунский район в 30-40-е годы. Собственно, они и составили основную аудиторию на открытии выставки. Знаете, когда приехал геолог по фамилии Саморуков – ему 80 с лишним лет, он первый увидел наскальные рисунки – у меня мурашки побежали. Это было очень трогательно. Это дорогого стоит.

 
По теме
Бывают события, перед лицом которых как бы останавливается время. Именно таким событием стала знаменитая челюскинская эпопея, о которой более полувека назад гово¬рили все радиостанции, подробно писали газеты.
    22 марта 2024 года в Билибинском краеведческом музее им. Г.С. Глазырина открылась выставка репродукций картин Ивана Айвазовского «Царь моря»,
    В рамках стратегической программы «Подростки России», поддержанной Президентом РФ,
Жителям села Лаврентия напомнили о правилах пожарной безопасности - МЧС Чукотского АО Сотрудниками отделения надзорной деятельности и профилактической работы по Чукотскому муниципальному району продолжается работа по информированию жителей Чукотского муниципального района о мерах пожарной безопасности.
МЧС Чукотского АО
Прокуратура Чукотского автономного округа утвердила обвинительное заключение по уголовному делу в отношении 54-летнего врача-онколога ГБУЗ «Чукотская окружная больница».
Прокуратура Чукотского АО
ФОТО: ВАДИМ МАТВЕИЧЕВ - Газета Крайний Север Нелли ХАЛГИНОВА halginova@ks.chukotka.ru Одним из базовых факторов защищённости северян определена доступность медицинской помощи, и этому вопросу,
Газета Крайний Север
24 марта, во всем мире отмечается Всемирный день борьбы с туберкулезом, призванный повысить осведомленность о проблеме туберкулеза и мобилизации усилий по ликвидации глобальной эпидемии этого заболевания.
Роспотребнадзор
Познавательный час «Искусство вечно» - Библиотека им. Тана-Богораза 27 марта весь мир празднует день театра, а 15 апреля – день искусства. В качестве даты 15 апреля было выбрано потому, что в этот день в 1452 году родился Леонардо да Винчи, выдающийся итальянский художник.
Библиотека им. Тана-Богораза